Неточные совпадения
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она
кричала, — говорил он сам себе, вспоминая ее крик и слова: подлец и любовница. — И, может быть,
девушки слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.
— Не говори, не говори, не говори!—
закричал Левин, схватив его обеими руками за воротник его шубы и запахивая его. «Она славная
девушка» были такие простые, низменные слова, столь несоответственные его чувству.
Множество старух, самых набожных, множество молодых
девушек и женщин, самых трусливых, которым после всю ночь грезились окровавленные трупы, которые
кричали спросонья так громко, как только может
крикнуть пьяный гусар, не пропускали, однако же, случая полюбопытствовать.
Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Все спало на
девушке: спали темные волосы, спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней. Давно уже Летика
кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
Глупые вы, глупые, —
кричала она, обращаясь ко всем, — да вы еще не знаете, не знаете, какое это сердце, какая это
девушка!
Чего я опасался, то и случилось. Швабрин, услыша предложение Пугачева, вышел из себя. «Государь! —
закричал он в исступлении. — Я виноват, я вам солгал; но и Гринев вас обманывает. Эта
девушка не племянница здешнего попа: она дочь Ивана Миронова, который казнен при взятии здешней крепости».
Клим обнял ее и крепко закрыл горячий рот
девушки поцелуем. Потом она вдруг уснула, измученно приподняв брови, открыв рот, худенькое лицо ее приняло такое выражение, как будто она онемела, хочет
крикнуть, но — не может. Клим осторожно встал, оделся.
Девушка встретила его с радостью. Так же неумело и суетливо она бегала из угла в угол, рассказывая жалобно, что ночью не могла уснуть; приходила полиция, кого-то арестовали,
кричала пьяная женщина, в коридоре топали, бегали.
Глядя, как Любаша разбрасывает волосы свои по плечам, за спину, как она, хмурясь, облизывает губы, он не верил, что Любаша говорит о себе правду. Правдой было бы, если б эта некрасивая, неумная
девушка слушала жандарма, вздрагивая от страха и молча, а он бы
кричал на нее, топал ногами.
Даже носатая ее сестра, озабоченно ухаживавшая за гостями, точно провинившаяся горничная, которой необходимо угодить хозяевам, — даже эта
девушка, незаметная, как Таня Куликова, привлекала внимание Клима своим бюстом, туго натянувшим ее ситцевую, пеструю кофточку. Клим слышал, как писатель Катин
кричал на нее...
Барышни предлагали Дуняше проводить ее, — она, ласково посмеиваясь, отказывалась;
девушка, с длинной и толстой косой,
крикнула...
— Не верьте ему, —
кричала Татьяна, отталкивая брата плечом, но тут Любаша увлекла Гогина к себе, а Варвара попросила
девушку помочь ей; Самгин был доволен, что его оставили в покое, люди такого типа всегда стесняли его, он не знал, как держаться с ними.
Куры, петухи, голуби торопливо хватали, отступали, как будто опасаясь ежеминутного предательства, и опять совались. А когда тут же вертелась галка и, подскакивая боком, норовила воровски клюнуть пшена,
девушка топала ногой. «Прочь, прочь; ты зачем?» —
кричала она, замахиваясь, и вся пернатая толпа влет разбрасывалась по сторонам, а через минуту опять головки кучей совались жадно и торопливо клевать, как будто воруя зерна.
При Татьяне Павловне я вновь начал «Невесту-девушку» и кончил блистательно, даже Татьяна Павловна улыбнулась, а вы, Андрей Петрович, вы
крикнули даже «браво!» и заметили с жаром, что прочти я «Стрекозу и Муравья», так еще неудивительно, что толковый мальчик, в мои лета, прочтет толково, но что эту басню...
— Куда ты, Каленик? Ты в чужую хату попал! —
закричали, смеясь, позади его
девушки, ворочавшиеся с веселых песней. — Показать тебе твою хату?
Он узнал, что образованные
девушки хорошо говорят, и упрекает дочь, что та говорить не умеет; но чуть она заговорила,
кричит: «Молчи, дура!» Увидел он, что образованные приказчики хорошо одеваются, и сердится на Митю, что у того сюртук плох; но жалованьишко продолжает давать ему самое ничтожное…
— Вот так
девушка! —
крикнула Настасья Филипповна. — Браво, Птицын, я вас поздравляю!
— Катря, скажи Петру Елисеичу, что его дожидает Егор из Самосадки! —
крикнула Домнушка вслед убегавшей
девушке. — Очень, говорит, надо повидать… давно дожидает!
— Носи ее, как ребеночка малого, — говорила старуха, закрывая упавшую в тарантас
девушку, села сама впереди против барышень под фордеком и
крикнула: — С Богом, Никитушка.
— Пфуй! Что это за безобразие? —
кричит она начальственно. — Сколько раз вам повторять, что нельзя выскакивать на улицу днем и еще — пфуй! ч — в одном белье. Не понимаю, как это у вас нет никакой совести. Порядочные
девушки, которые сами себя уважают, не должны вести себя так публично. Кажутся, слава богу, вы не в солдатском заведении, а в порядочном доме. Не на Малой Ямской.
— А то у меня был один учитель. Он какую-то арифметику учил, я не помню, какую. Он меня все время заставлял думать, что будто бы я мужчина, а он женщина, и чтобы я его… насильно… И какой дурак! Представьте себе,
девушки, он все время
кричал: «Я твоя! Я вся твоя! Возьми меня! Возьми меня!»
— А я знаю! —
кричала она в озлоблении. — Я знаю, что и вы такие же, как и я! Но у вас папа, мама, вы обеспечены, а если вам нужно, так вы и ребенка вытравите,многие так делают. А будь вы на моем месте, — когда жрать нечего, и девчонка еще ничего не понимает, потому что неграмотная, а кругом мужчины лезут, как кобели, — то и вы бы были в публичном доме! Стыдно так над бедной
девушкой изголяться, — вот что!
Конечно, все мужчины испытывали эту первоначальную tristia post coitus, но это великая нравственная боль, очень серьезная по своему значению и глубине, весьма быстро проходит, оставаясь, однако, у большинства надолго, иногда на всю жизнь, в виде скуки и неловкости после известных моментов. В скором времени Коля свыкся с нею, осмелел, освоился с женщиной и очень радовался тому, что когда он приходил в заведение, то все
девушки, а раньше всех Верка,
кричат...
— Нет, черт возьми! —
крикнул он вдруг упрямо. — Не верю я вам! Не хочу верить! Люба! — громко позвал он заснувшую
девушку. — Любочка!
Таким-то образом Сонька Руль, минуя рублевое заведение, была переведена в полтинничное, где всякий сброд целыми ночами, как хотел, издевался над
девушками. Там требовалось громадное здоровье и большая нервная сила. Сонька однажды задрожала от ужаса ночью, когда Фекла, бабища пудов около шести весу, выскочила на двор за естественной надобностью и
крикнула проходившей мимо нее экономке...
В один из таких скучных, тяжелых дней вбежала к нам в комнату
девушка Феклуша и громко
закричала: «Молодые господа едут!» Странно, что я не вдруг и не совсем поверил этому известию.
Мать заметила также, что Сашенька наиболее строго относится к Павлу, иногда она даже
кричит на него. Павел, усмехаясь, молчал и смотрел в лицо
девушки тем мягким взглядом, каким ранее он смотрел в лицо Наташи. Это тоже не нравилось матери.
— Эмиль!.. —
крикнула девушка. — Эмилио мио!
— Пгекгасно, мой догогой. Я вам говогю: пгекгасно. Зоилы найдут, может быть, какие-нибудь недосмотгы, поггешности или еще что-нибудь, но на то они и зоилы. А ведь красивую
девушку осьмнадцати лет не могут испортить ни родинка, ни рябинка, ни царапинка. Анисья Харитоновна, —
закричал он, — принесите-ка нам бутылку пива, вспрыснуть новорожденного! Ну, мой добрый и славный друг, поздравляю вас с посвящением в рыцари пера. Пишите много, хорошо и на пользу, на радость человечеству!
«Я Пуп, но не так уж глуп. Когда я умру, похороните меня в моей табакерке. Робкие
девушки, не бойтесь меня, я великодушен. Я Пуп, но это презрительная фора моим врагам. Я и Наполеон, мы оба толсты, но малы» — и так далее, но тут, достигая предела, ракета громко лопалась, и сотни голосов
кричали изо всех сил: «Пуп!«
— Если вы, тетя, меня не возьмете, то я за вашею каретой побегу и
закричу, — быстро и отчаянно прошептала она совсем на ухо Варваре Петровне; хорошо еще, что никто не слыхал. Варвара Петровна даже на шаг отшатнулась и пронзительным взглядом посмотрела на сумасшедшую
девушку. Этот взгляд всё решил: она непременно положила взять с собой Лизу!
— Какая ты честная
девушка, коли ты в остроге сидела за то, что купца обокрала! —
кричала не тише Маланьи стоявшая за ней старуха Арина.
— Но вы понимаете ли, что говорить такие вещи о
девушке значит позорить, убивать ее, и я не позволю того никому и всем рот зажму! — продолжал
кричать Егор Егорыч.
Ужас был в доме Морозова. Пламя охватило все службы. Дворня
кричала, падая под ударами хищников. Сенные
девушки бегали с воплем взад и вперед. Товарищи Хомяка грабили дом, выбегали на двор и бросали в одну кучу дорогую утварь, деньги и богатые одежды. На дворе, над грудой серебра и золота, заглушая голосом шум, крики и треск огня, стоял Хомяк в красном кафтане.
— Ай, злая собака! — убегая,
крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: — Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злю-юу-щая!..
Замолчал, все шире открывая рот, и вдруг вскрикнул, хрипло, точно ворон; завозился на койке, сбивая одеяло, шаря вокруг себя голыми руками;
девушка тоже
закричала, сунув голову в измятую подушку.
Вместе с этим кто-то громко
крикнул, молодая
девушка рванулась к морю, и Матвей услышал ясно родное слово: «Отец, отец!» Между тем, корабль, тихо работавший винтами, уже отодвинулся от этого места, и самые волны на том месте смешались с белым туманом.
Но прежде чем умереть, Гамзат увидал птиц на небе и
закричал им: «Вы, перелетные птицы, летите в наши дома и скажите вы нашим сестрам, матерям и белым
девушкам, что умерли мы все за хазават.
Зоя первая отворила калитку, вбежала в сад и
закричала: «Привела скитальцев!» Молодая
девушка с бледным и выразительным лицом поднялась со скамейки близ дорожки, а на пороге дома показалась дама в лиловом шелковом платье и, подняв вышитый батистовый платок над головою для защиты от солнца, улыбнулась томно и вяло.
Измученная
девушка не могла больше вынести: она вдруг зарыдала и в страшном истерическом припадке упала на диван. Мать испугалась,
кричала: «Люди, девка, воды, капель, за доктором, за доктором!» Истерический припадок был упорен, доктор не ехал, второй гонец, посланный за ним, привез тот же ответ: «Велено-де сказать, что немножко-де повременить надо, на очень, дескать, трудных родах».
Двоеточие. Ничего! Это пройдет. В нем есть внутренняя честность, знаете… Обыкновенно честность у людей где-то снаружи прицеплена, вроде галстуха, что ли… Человек больше сам про себя
кричит: я честный, честный! Но когда, понимаете, девица часто про себя говорит: ах, я
девушка! ах, я
девушка! — для меня это верный признак, что она в дамки прошла… Хо-хо! Вы меня простите, Марья Львовна.
— Варвары! злодеи! кровопийцы! —
кричала, всхлипывая, сенная
девушка, — добьюсь ли я от вас хоть каплю воды?
Один из них — старый, страшный, с окровавленным лицом, весь обожженный — привязывает к седлу молодую
девушку с белым русским лицом. Старик о чем-то неистово
кричит, а
девушка смотрит печально, умно… Ярцев встряхнул головой и проснулся.
— Положив голову на колени ей, он притворился потерявшим сознание а она, испуганная,
закричала о помощи, но, когда прибежали люди, — он вдруг вскочил на ноги, здоровешенек, но будто бы очень смущенный, и начал
кричать о своей любви, о своих честных намерениях, клялся, что прикроет позор
девушки браком, — поставил дело так, словно он, утомленный ласками Джулии, заснул на коленях ее.
Девушка дотронулась, что-то хлопнуло, и она дико
закричала, а горбун, прыгая вокруг нее, бормотал...
— Во мне нет барства! — звенящим голосом
крикнула девушка. Братишка подбежал к ней, схватил её за руку и, злыми глазами глядя на хозяина, тоже
закричал...
— Что я выдумываю? — раздраженно
крикнула девушка.
Извозчику велели ехать тихо, чтобы не трясло больную. Карета тронулась,
девушки еще раз
крикнули: «Прощайте!»—а Даша, высунувшись из окна, еще раз перекрестила в воздухе девочек, и экипаж завернул за угол.
— Вон, к ста тысячам чертей отсюда, гнилые дочери греха! —
крикнул он на
девушек, для которых всегда было страшно и ненавистно его появление.
Но Рогожину некогда было следить за проказником, потому что при первом громе, произведенном падением разбившейся посуды, чистый, звонкий, молодой голос
крикнул: «Брысь!», и занимавший несколько минут назад больного рокот за его головою тотчас же прекратился, а к печке подбежала молодая сильная
девушка в красной юбке и в белой как кипень рубахе с шитым оплечьем.